1922 год. Заложен первый камень нового стадиона каталонского клуба "Лес Кортс", который будет построен уже через три месяца, вместимостью 25.000 тысяч зрителей.
Убийство за шутку. Самая нелепая смерть в истории футбола
39 лет назад, 18 января 1977 года, звезда "Лацио" Лучано Ре Чеккони был убит на пике карьеры при шуточной попытке ограбления ювелирного.
На каждом домашнем матче "Лацио" над северной трибуной Олимпийского стадиона Рима развевается флаг. На нем цифра 1974, напоминающая о первом чемпионстве в истории бьянкоселести, и сосредоточенный блондин в небесно-голубой форме "орлов". Он занял позицию у штанги и с недоверием смотрит в сторону, очевидно, подающего угловой игрока. Должно быть, именно таким взглядом Лучано Ре Чеккони смотрел в дуло "вальтера" калибра 7,65 мм проклятым вечером 18 января 1977 года, ставшим последним в жизни футболиста "Лацио".
Всего лишь шутка…
"Стоять, это ограбление!" — хрипло прокричал сквозь высоко поднятый воротник мужчина в пальто и модной короткополой шляпе, из-под которой были видны белоснежные волосы злоумышленника. Вместе с ним в ювелирную лавку Трабоккини зашли еще двое. Увидев в руках владельца магазины револьвер, они сразу рефлекторно подняли руки. Выкрикнувший угрозу стоял чуть поодаль и сделать это не успел. Его руки были в карманах — как если бы там тоже было оружие. Бруно Трабоккини, чей ювелирный дважды в течение года переживал ограбления, без раздумий выстрелил в самого, по его мнению, опасного из незваных гостей.
Тот рухнул на пол, держась за простреленную грудь. Вместе с кровью из раны вытекала жизнь — молодого, успешного и любимого как партнерами по команде, так и болельщиками полузащитника "Лацио" Лучано Ре Чеккони. "Это шутка, всего лишь шутка…", — успел прошептать он. Приятель и одноклубник Пьетро Гедин не мог поверить в происходящее. "Чекко, вставай, хватит", — окликнул он Лучано, в чьем духе было устроить такой розыгрыш и даже целую мистификацию. Но из груди Ре Чеккони лился не вишневый сок, а кровь. Прибывшие к месту происшествия в кратчайшие сроки карабинеры доставили известного всей Италии игрока в больницу, однако спасти его было уже нельзя. В 20:30 врачи констатировали смерть 28-летней звезды футбола.
Беспечный ангел
Шутка с ограблением была вполне в духе Лучано Ре Чеккони, тем более что за пару дней до этого он уже пытался провернуть нечто подобное с одним из знакомых, но провести приятеля не удалось. Белокурый ангел, как прозвали футболиста за его внешность, вырос в маленьком сельском городке Нервьяно в окрестностях Милана, где царили простые нравы, простые радости и простые шутки. Вымазать в коровьих лепешках бутсы одноклубника, приземлиться на тренировочном поле на парашюте, спрятать ключ от раздевалки — такие вот шалости водились за Ре Чеккони во всех командах, за которые он выступал. Лучано проделал путь от игрока, гоняющего мяч на поле церковной школы до футболиста сборной, но не приобрел ни капли высокомерия. Он был все таким же простым и прямолинейным, как и его шутки. Это подкупало, но и мешало стать полностью своим в новом обществе и реалиях большого города — Рима.
Откровенно говоря, Ре Чеккони никогда и представить себе не мог, что футбольная карьера поднимет его до таких высот. Выступая за команду Серии С "Про Патрию", он после тренировок отправлялся в местную автомастерскую, где подрабатывал слесарем, чтобы хоть как-то прокормить себя и помочь близким. Лучано, как и положено, отслужил в армии, где его арсенал шуток и приколов пополнился за счет солдатского юмора.
Ну а дальше случилось невообразимое — полузащитника, который отнюдь не изящно обращался с мячом, не забил ни одного гола, зато буквально за сезон заработал 6 красных карточек, позвали на повышение — в "Фоджу". Он приглянулся наставнику команды Томмазо Маэстрелли, прививавшему на Апеннинах тотальный футбол голландского образца. И ему в центре поля был нужен такой Цербер — не жалеющий ни себя, ни соперника. Несмотря на ангельскую внешность, Ре Чеккони на поле превращался в настоящего дьявола. Во-первых, он был неутомим, мог носиться 90 минут без тени усталости. Во-вторых, он был быстр и энергичен. В-третьих, он умел "вгрызаться" в мячи, выигрывать любые единоборства. "Самым сложным было научить его попадать по мячу лучше, чем по ногам соперника, — пошутил как-то Маэстрелли, — но тренировки помогли добиться этого". В общем, в футболе Лучано был полной противоположностью самому себе вне поля — спокойному, веселому, беспечному.
Настоящий "орел"
Ре Чеккони если и замечал происходящие в его игре перемены, то виду не подавал — пахал и в матчах, и на тренировках за двоих, за что болельщики звали его парнем с четырьмя легкими. Стоило ему вдохнуть полной грудью — и "Фоджа" сенсационно оказалась в Серии А. Через год Томмазо Маэстрелли переехал в Рим, причем не в "Рому", за которую когда-то выступал, а в "Лацио". Вокруг дерби тогда не только кипели страсти, но и лилась кровь, так что "волка" в стане "орлов" встретили пренебрежительно и с подозрением. Однако было не до жиру — "Лацио" вылетел в Серию В.
Подавив сопротивление в команде где-то кнутом, а где-то пряником (Маэстрелли обладал не только тактическим даром, но и умением находить подход к самым разным футболистам), Томмазо за сезон вернул "орлов" в элиту. И принялся сколачивать такой состав, который без всякой раскачки поборется и за победу в Серии А. Чем-то эта история напоминает отечественную — как Константин Бесков поднимал "Спартак". Среди тех, кому Маэстрелли позвонил первым, был и Лучано. "Я и "Лацио"? Ценю ваш юмор, тренер", — усмехнулся Ре Чеккони. Он и сам любил розыгрыши, и в свой адрес принимал их с улыбкой. Но Томмазо вовсе не шутил.
Италия 1970-х — страна, раздираемая противоречиями, которые частенько характеризуют скрытую гражданскую войну. Вот и тот "Лацио" — команда, распадающаяся на кланы и группировки, но остающаяся одним целым. Ре Чеккони не особенно хотел вникать во все эти выяснения отношений. В их Нервьяно сосед — это твой друг, и неважно, делите вы пастбище для скота или лавку в раздевалке. У нас бы сказали — из таких, как Лучано, гвозди бы делать. Маэстрелли и делал: на поле Ре Чеккони сколачивал всю тотальную конструкцию в лучших традициях Михелса, а за его пределами был человеком, объединяющим старую гвардию "Лацио" во главе с бомбардиром Кинальей и капитаном Уилсоном и новых героем клуба. Этой "бандой" верховодил ближайший друг Ре Чеккони и соавтор большинства его шуток Луиджи Мартини, с которым они познакомились еще с армии. Явная принадлежность Лучано одному из "кланов" не мешала прислушиваться к Saggio (Мудрецу) и оппонентам. Ведь Ре Чеккони не хотел всерьез ни с кем воевать — будучи настоящим "убийцей" для игроков других команд, для своих он был рубахой-парнем и отзывчивым товарищем. Такой же характер был и у того "Лацио" — несмотря на внутренние распри, против соперников эта "банда Маэстрелли" объединялась и била их одним кулаком. В первый сезон после возвращения "орлы" стали вторым, а в 1974 году завоевали скудетто — первое в клубной истории. Для Ре Чеккони бонусом шло приглашение в сборную Италии — аккурат перед чемпионатом мира.
Хрупкую химию "Лацио" нарушила химеотерапия Маэстрелли — у тренера обнаружили рак печени и завершить следующий сезон на скамейке он не смог. На какое-то время все внутренние распри были забыты. Команду волновало только одно — здоровье Томмазо. В таком эмоциональном состоянии о прежнем драйве и неистовом кураже речи уже не шло. Ре Чеккони не стал исключением — он стал слишком флегматичен, мрачен. Сменившего Маэстрелли Джулио Корсини команда просто не приняла и в итоге оказалась на пороге вылета. Во время небольшого улучшения Томмазо вернулся на свой пост, прописку "Лацио" сохранил, но силы покидали алленаторе, и о продолжении работы не могло быть и речи.
2 декабря 1976 года тренера, сделавшего из лишенного выдающихся футбольных талантов Ре Чеккони звезду, не стало. Лучано в ту пору залечивал травму и пребывал в жесточайшей депрессии. Какие уж тут шутки! Прежнюю жизнерадостность он стал обретать только с наступлением нового года, кажется, сулившего перемены к лучшему. У Лучано и его супруги Чезарины пару месяцев назад родилась дочка, в новом составе семья отпраздновала второй день рождения первенца — Стефано. Когда 18 января врач "Лацио" обследовал Ре Чеккони и сообщил, что уже с завтрашнего дня тот приступит к тренировкам в общей группе, душа футболиста растаяла окончательно. Вечером в игривом настроении в компании одноклубника Пьетро Гедина и приятеля-парфюмера Джорджо Фратиччоли он отправился отпраздновать скорое возвращение на поле. И все бы ничего, но Фратиччоли нужно было еще доставить один заказ, поступивший из ювелирной лавки. "Без проблем, заглянем туда на минутку", — улыбаясь, Лучано первым свернул на улицу Нитти. Навстречу своей судьбе.
Трагическая случайность и неслучайность трагедии
Что на самом деле случилось в 19:30 в магазине Трабоккини — неизвестно и по сей день, хотя живы практически все свидетели того шуточного "ограбления". 1970-е в Италии называют свинцовым. Правые воевали с левыми, красные бригады устраивали террор против полиции и чиновников, общество переживало небывалый раскол, и даже в относительно благополучном Риме стреляли то тут, то там. Лавку Бруно Трабоккини за год пытались грабить дважды, но ее владелец оказался не робкого десятка и сдал преступников стражам порядка. Вот почему нервы ювелира были на пределе.
Сын Ре Чеккони Стефано и многие журналисты, спустя много лет проводившие свои расследования, пришли к выводу, что Лучано мог и не кричать про ограбление, — Трабоккини встречал троицу с поднятыми воротниками и в угрожающих позах уже готовый стрелять для самообороны. Призывы к Пьетро Гедину, ставшему в 1990-е тренером, рассказать "настоящую правду", ничем не увенчались — ему просто нечего было добавить к сказанному на следствии. Припугнул ли Лучано ювелира ограблением или не стал, увидев, что тот уже достает оружие, — теперь уже не имеет большого значения. Основания испугаться и воспринять шутку всерьез у Бруно были — в конце концов, не просто же так он выхватил свой "вальтер", да и Гедину с Фратиччоли, приятельствовавших с Ре Чеккони, а отнюдь не Трабоккини, не было никакого смысла его покрывать. Что-то недоговаривать из чувства вины и ощущения нелепости произошедшего — возможно. Но в сговор поверить трудно, хотя сама история способна рождать самые немыслимые детективные и конспирологические версии.
Так или иначе, суд признал самооборону ювелира допустимой, и общественность согласилась. Белокурого ангела хоронили тысячи болельщиков "Лацио" и просто неравнодушных к футболу граждан. Задавая себе один и тот же вопрос — как могла произойти такая трагическая случайность, такое нелепое стечение обстоятельств? Но многие из них и понимали: правда — в древнеримской мудрости о том, что все случайности неслучайны. Ре Чеккони с его миролюбием, жизнерадостностью, простым и веселым нравом оказался просто чужим в Риме 1977 года, где итальянцы готовы были убивать друг друга из-за политических убеждений, неосторожных слов и неудачных шуток. Даже если по ту сторону револьвера — звезда футбола, отец двух детей и просто хороший парень. Который теперь смотрит на повзрослевших и — хочется верить — изменившихся соотечественников лишь с постоянно усыпанного цветами надгробия на кладбище родного, мирного и спокойного Нервьяно и с баннера на северной трибуне "Олимпико" с молчаливым укором: "Ну как же так?"…
Настоящий "орел"
